Сократ сказал: «Я знаю, что ничего не знаю». Кому-то, быть может, и ясна суть высказывания великого мыслителя. Неплохой коан вышел у грека, есть о чем порассуждать за бокалом коньяка. Но не таков обыватель. Он твердо убежден, что знает всё. Именно по этому признаку можно опознать ограниченного человека. И действительно — чего тут знать? Вот он, весь мир от телевизора до дивана — как на ладони.
В уме обывателя, таким образом, два события, с которыми столкнулся лично он, способны выстроиться в мощную теорию, всеохватный принцип, согласно которому, по его недалекому мнению, устроен весь окружающий мир. Обывателя не заботит, что с этими событиями столкнулся только он, и это только его личное наблюдение и переживание. Куда там! Мощнейшие теории и разгадки сущности бытия можно услышать на каждой кухне.
Зато теперь у нас есть ЖЖ, подменивший сотням тысяч обывателей облюбованные ими кухни. И чтобы узнать очередную городскую легенду, можно отправляться прямиком туда. Откровения гарантированы.
По роду деятельности я связан с телекоммуникациями. Регулярно общаюсь с представителями крупных операторов связи. Наслышан об их проблемах. Говорят о конкуренции, ценовых войнах, о произволе представителей жилищных кооперативов, о возврате дебиторки, о низкой лояльности пользователей и перегруженных кол-центрах. Но ни разу никто в операторском сообществе не пожаловался на обрезание проводов. Мол, режут, гады-конкуренты, сил нет. Между тем, это одна из самых популярных городских легенд среди интернет-пользователей.
Как мыслят поклонники исторической достоверности Солженицына и высокой художественной ценности наивного искусства? У меня пропал интернет — а назавтра мне позвонил новый провайдер с предложением подключить услуги. Не иначе как предложивший провода и обрезал. Связь для обывателя очевидна. Однако из поля его зрения выпадает один очень важный момент: каким должен быть риск для оператора, который пытается системно подключать пользователей после, так сказать, обрезания?
Здесь на сцену выходит действительно важный принцип, который лежит в основе любого познания: смотри, кому выгодно.
Возьмем крупного оператора связи. Хотя бы уже упомянутую на этом сайте и выросшую из домовых сетей «Корбину». В отличие от того же «Стрима» или «АКАДО», у «Корбины» до появления соответствующих поправок к Гражданскому кодексу в широком доступе действовали так называемые «ресурсы сети». При непосредственном ли участии «Корбины» или только при ее поддержке, неизвестно. Но они были. Игры, фильмы, программное обеспечение. А потом исчезли. Как раз накануне продажи бизнеса. Почему? Слишком большой риск. Публичная компания «Вымпелком» не может владеть бизнесом, который занимается подпольной деятельностью или ей содействует. Был ли услышан вой пользователей о пропаже «ресурсов сети» владельцами «Корбины»? Конечно, нет. Оставлять ресурсы при продаже бизнеса публичной компании не выгодно. И снижение лояльности пользователей просто не берётся в расчёт.
Имеет ли смысл «Корбине» при всех её, скажем так, особенностях, создать себе систему, в основе которой лежит противозаконная деятельность — обрезание проводов конкурирующих компаний? Ответ аналогичный. Конечно, нет. Даже если допустить, что на заре своего существования оператор имел такую практику.
Обрезание проводов не только противозаконно, а потому очень рискованно, оно еще и не имеет смысла при большом числе подключений. Тогда уж, грубо говоря, отключать надо не квартирами и подъездами, а целыми домами и кварталами (война-то достигла уже серьезных масштабов). Да, забыл, и заодно уж и уничтожая всё оборудование. Желательно, с применением взрывчатых веществ. Вот, помнится, весной в Москве газопровод взорвался — вот, то было надёжное средство. Помнится, приехавшие на место события специалисты операторов связи всё цокали языком, какой же это причудливый получился сплав из оптики и меди. Только пострадали там все магистральные операторы. И восстанавливали связь они вместе, сообща. Как порой на одну сотовую вышку ставят передатчики все три оператора сотовой связи. Потому что это выгодно.
А теперь возьмём небольшую домашнюю сеть на два микрорайона, которая по-прежнему радует своих пользователей внутренними ресурсами. Какое конкурентное преимущество у неё есть, кроме таких ресурсов, если она арендует каналы у крупняка? Пожалуй, сервис, персональный подход к каждому пользователю — касса в соседнем доме, гендиректор компании — в соседнем подъезде. Хорошо это или плохо — не мне судить. Для таких игроков есть своя ниша, и они в ней прекрасно живут, занимая в Москве около одной пятой всего рынка. Давайте порассуждаем о методах, которые такие сети используют для работы и которые проистекают напрямую из их размера и личностного подхода к делу.
Понятно, что для небольшой домовой сетки риск размещения локальных ресурсов значительно ниже, чем для крупного оператора. Просто потому, что этот риск непосредственно связан с повышением рентабельности бизнеса. Он обеспечивает жизнеспособность компании. Как обеспечивает её, например, и умение договариваться с представителями жилищных кооперативов о том, чтобы доступ к домовой инфраструктуре (чердакам и межэтажной кабельной канализации) для сторонних операторов был ограничен.
Возникает вопрос: выгодно ли для сетки на несколько тысяч абонентов, которая уже действует за рамками закона (как, кстати, и значительная часть всего российского малого бизнеса), резать провода конкурентам? Возможно. По крайней мере, радикально исключать такого подхода не стоит, ибо разборки на крышах для маленьких сеток — дело личное, индивидуальное.
Но даже в этом случае такой подход не может носить системного характера. Нет такой операторской компании, которой выгодно строить бизнес на обрезании проводов, это и дорого, и рискованно. Даже для непрозрачной компании риск, связанный с порчей имущества, очень велик. Кроме того, практика обрезания проводов непривлекательна на фоне ценовой или сервисной войны. Сколько сотрудников нужно, чтобы резать провода? Придется, по меньшей мере, удваивать штат своего техотдела — чтобы успевал подрезать за всеми конкурентами, которые наращивают штат бригад по подключению.
Конечно же, обыватель верит себе и только себе. И, конечно, он верит телевизору и газетам. И если он не поверит мне, то стоит напомнить ему, что единственный доказанный случай обрезания проводов, по которому было возбуждено уголовное дело и приведен в исполнение приговор, оказался не более, чем курьёзом. Пойманный за обрезанием монтажник, имел при себе почти километр Ethernet-кабеля, который он собирался сдать в металлолом, полагая, что в кабеле содержится масса дорогих цветных металлов.