Вложиться в облачные технологии в 2019 году было настоящим подарком для любого инвестора: с 2020 года именно они стали основой роста всего IT. Удаленка потребовала переезда в облака, а события 2022 года — переезда из зарубежных в отечественные облака. Про технологии и перспективы облачного рынка поговорили с Константином Анисимовым, владельцем провайдера облачных услуг Rusonyx.
— Привет! Сегодня у нас в гостях Константин Анисимов из компании Rusonyx. Речь пойдет об облачных технологиях, что такое облако, что такое хостинг, в чем разница. Ну и естественно поговорим о том, почему в России вряд ли заблокируют YouTube, почему RuTube работает не так хорошо, как мог бы работать, что такое оверсейл, почему это перекликается с овербукингом, ну и почему облачные технологии на ближайшие десять лет останутся одним из локомотивов IT-рынка России. Константин, добрый день. Расскажи немного о себе, о компании и о чем мы сегодня будем разговаривать.
— Константин Анисимов, директор компании Rusonyx, её же совладелец. Rusonyx — это все про облака для бизнеса и медиа.
— Ваша компания, если я правильно понял, корнями уходит в девяностые. Вы начинали как хостинг и постепенно, постепенно, постепенно поглощали кого-то, став, я так понимаю, провайдером облачной инфраструктуры, потому что сегодня хостинг — это часть облака.
— Смотри, история такая. Rusonyx, естественно, начался как хостинговая компания в далёком 2001 году. Было несколько шагов у компании в связи со входом инвесторов в компанию. Я присоединился к компании в четырнадцатом году и, если честно, у меня была задача продать компанию.
— Теперь уже продать не получится, придется развивать, правильно?
— Когда я в этот бизнес вошёл, достаточно быстро получилось привести дела в порядок. Это было не очень сложно, и мне настолько понравился бизнес, а я пришел больше с корпоративного сектора в этот мир провайдинга, где у тебя десятки тысяч клиентов, ты никого не знаешь в лицо, никогда не видел, никогда не общался, но он каждый день исправно платит тысячу рублей.
— Это очень удобный бизнес.
— Мне он настолько понравился, что я пришел к акционерам и сказал: «ребят, вы же хотели продать компанию, продайте мне». Мы какое-то время договаривались, была проблема для, скажем так, для всех в том, что компания росла хорошо и оценка постоянно повышалась. Но тем не менее, в шестнадцатом году мы договорились, я выкупил большую часть компании, долгое время мы шли ещё совместно с японским фондом YMG и сейчас я основной акционер компании.
— То есть, соглашение других игроков облачных уже твоя идея?
— Это была моя идея и она пошла с очередной стагнации на рынке. Точнее, не очередной, для меня в других отраслях это была уже пройденная история. Для рынка хостинга это была новая история. Двадцать лет было рынку хостинга и он всегда, каждый год рос, причем приличными двузначными темпами. Вот в семнадцатый-восемнадцатый год вышел на плато. Где-то каких-то вещах даже провалился, то есть, в регистрации доменов, в количестве сайтов было падение от десяти до пятнадцати процентов. И для рынка это в целом было таким большим-большим сюрпризом, потому что все думали, что всё это навсегда, плато — это навсегда. Я тогда достаточно быстро сориентировался в этой обстановке, и мы приняли решение скупать тех, кто не справился с этой ситуацией, кто не был к ней готов.
— Скупали из-за того, что у них была уже готовая инфраструктура, которой они, как ты говоришь, неправильно пользовались, или скупали, потому что у них были клиенты? Какая логика?
— Логика была конечно в том, чтобы получить клиентские базы, интегрировать это всё на одну платформу и за счет этого получить такой эффект синергии. Мы получили гораздо больше клиентов, при этом платформа у нас осталась одна.
— Скажи мне пожалуйста, кто тот дьявол, который вам нашептал, что надо скупать облачных провайдеров накануне пандемии? Потому что пандемия — это прям главный фактор роста был у облачного бизнеса.
— Это началось у нас в восемнадцатом году. Первое приобретение было после того, как я купил Rusonyx. В восемнадцатом году мы купили «Караван». Это осколок большого, кстати, телекома был, «Караван телеком». Мы этот осколочек приобрели, и это было очень удачное приобретение, как с точки зрения цены, так с точки зрения технологии и клиентской базы, которые мы приобрели. Тогда я понял, что сегмент именно облачной инфраструктуры — это штука очень интересная, потому, что он как раз начал достаточно динамично расти. Если хостинг был в стагнации, то вот этот сегмент, облачная инфраструктура, она пошла в рост и достаточно активно. Причём это совпало с приходом новых игроков на рынок. Вышел сначала Mail.ru со своей инфраструктурой, а потом через годик вышел и Яндекс. Приход этих игроков он очень сильно взбодрил рынок. Я никогда не рассматривал это как какую-то серьезную проблему для рынка, наоборот, лидер на рынке, готовый тратить деньги на маркетинг, он тратит 60% на себя, а 40% он вынужден тратить на весь рынок. Если появляется такой лидер, то он тащит весь рынок вперёд.
— А вот ты говоришь, Яндекс, Mail.ru, ныне ВК, но для меня как человека из телекома основные новые игроки — это не Яндекс и ВК, а операторы связи, у которых уже цоды свои были, причём недозагруженные. Они их строили на перспективу, и в принципе, мобильный оператор связи в России всегда строит всё на перспективу. И для меня, если честно, первые и главные игроки — это операторы связи, которые могут ещё и демпинговать костами, потому что у них это всё по-другому организовано в плане денежных потоков: расходы, доходы, рентабельность по другому считают. Не считаешь ли ты их главными конкурентами?
— Смотри, это немножко сегментированный рынок. То есть вот операторы, вот, обрати внимание, МТС когда покупал первую там облачную историю. Они купили enterprise-игрока, который работал на VM Ware и только на рынке для крупного бизнеса. А мы шли как бы с другой стороны мы шли с малого среднего бизнеса и больше, как бы, поджимали уже к теме там какого-то среднего бизнеса крупных проектов. И вот здесь в этом смысле мы двигаемся как бы навстречу, в этом смысле Mail.ru и Яндекс ближе к нам всё-таки, они больше обслуживают малый и средний бизнес, нежели, чем крупный бизнес. Сейчас, конечно, и они смотрят на рынок там с средних компаний как минимум, да, а мы смотрим, наоборот, на рынок крупного бизнеса, потому что у нас тоже уже сейчас такие решения есть, да.
— Чем всё-таки хостинг отличается от облака?
— Это чисто технология, со стороны клиента это одно и то же. Мне вот мне нужно захостить какую-то инфраструктуру, для хостеров это всегда обычно был вебсайт, то есть, такая специфичная штучка. Вебсайты они же не в вакууме болтаются, они где-то на серверах лежат, и к ним, соответственно, через интернет люди получают доступ. То есть, дело в технологиях. Хостеры использовали максимально простую технологию: берёшь выделенный сервер, разрезаешь его с помощью виртуализации на маленькие кусочки, и каждый этот маленький кусочек продаешь.
В этом смысле облако с точки зрения технологий значительно сложнее. Это большие кластеры, в которых там сотни серверов могут быть, могут быть тысячи серверов могут быть. Они объединены в одну инфраструктуру, она отказоустойчивая, выход из строя одного сервера не приводит ни к чему, всё зарезервировано, и в этом смысле хостинг и облако отличаются именно бэкендом, технологиями, которые под капотом.
Чтобы стартануть хостинговую компанию 10 лет назад нужно было, условно, тысячу долларов: купил маленький или даже арендовал сервер, разрезал и погнал, поставил панель управления и вперёд. С облаками штука гораздо более серьёзная, то есть тебе, чтобы стартануть с облаком нужны десятки миллионов там рублей как минимум, чтобы инвестировать это в инфраструктуру, в систему управления, виртуализацию и так далее, и предоставить это уже в виде сервиса. Но с точки зрения пользователя, хостинг даже штука попроще. Там есть уже годами за эти десятилетия отработаны такие вещи, как панели управления, биллинговая системы.
— События прошлого года, можно сказать, стали определенным Рубиконом. Практически все были вынуждены начать миграцию на российские мощности, на российские облака. В первую очередь это с Amazon, с Google, с Microsoft. Фактически, заново был создан рынок. Если за 2 года до этого, в пандемию рынок просто получил какой-то нереальный буст, то здесь фактически рынок, я не знаю, наверное, на порядок вырос просто по ёмкости. Расскажи про события 2022 года именно на облачном рынке. Что там происходит? У меня такое чувство сложилось, что спрос намного превысил предложение.
— Смотри, во-первых, нас сильно натренировала пандемия. То есть, 20 и 21 год, они были такими очень динамичными с точки зрения роста, с точки зрения изменений на рынке, с точки зрения того, что форматы менялись, то есть все эти удалёнки и прочее. Это всё очень сильно взбодрило, в том числе наш рынок, подтолкнуло к скорости изменений, которые мы можем проводить на рынке. 22 год да, он, конечно, был сюрпризом, то есть у меня как-то спрашивали: «Что вы планировали там в начале 22 года?» Часто. Какая разница, что мы планировали? Все изменилось в корне.
У нас три критичных таких критичных больших вещи случилось. Первая вещь эта связанная с безопасностью. То есть, можно сказать, российская инфраструктура в мире она стала, скажу так, вне закона. Если раньше были атаки хакерские, были какие-то криминальные вещи, то сейчас они наоборот поощряются. Это для нас прямо было серьёзным вызовом именно в самом начале.
Второй момент — это санкционное давление и формальный запрет на поставки оборудования. Тут же оказалось что всё оборудование, которое нам нужно — это серверное оборудование, коммутационное оборудование, сетевое оборудование — всё это оказалось под санкциями, и мы стали решать эту задачу, а как нам всё таки это оборудование получать.
И третий момент, да, он уже, скорее, позитивный. То есть, первые два этих больших вызова были негативными по большей части. Третий момент очень, очень позитивный — то, что большое количество компаний оказывается, всё-таки хостилось за рубежом. По моей оценке, это, конечно, не на порядок, но моя оценка, такая: порядка 20% мощности российских компаний находилось за рубежом, и в самом-самом начале, буквально в марте, они все стремительно побежали, потому что ходили слухи, что будут отключать внешний интернет.
— Ну, с нашей стороны никто не собирался отключать.
— Тем не менее, клиенты активно начали переносить свою инфраструктуру в Россию. Это, в принципе, позитивный, конечно, момент, но к этому как-то были мало готовы, скажем так, с точки зрения наличия запасов инфраструктуры той же. Но в целом ничего, справились. Тут же, конечно, были выкуплены просто все запасы у дистрибуторов. Там всё, что было на складах, вот до мая всё было распродано. Обычно у дистрибутора лежит запас где-то месяца 4 с разными довозами, и до мая они все были распроданы.
— Сразу вопрос, а что с отечественным оборудованием? Там Yadro то же самое производит какие-то сервера.
— Пока что это всё enterprise история, история для крупного бизнеса. То есть, это не для провайдеров точно. Много специфики, ценовая история нас пока не устраивает здесь. Тем не менее мы, конечно, смотрим на это всё.
— А как ты оцениваешь перспективу именно развития отечественного производства, в том числе оборудования для провайдеров? Хочется понять, нам всё время говорят, что: «Запускаем такое производство, запускаем такое производство». Нам десятилетиями о том, что запускается, какое то производство, говорили. Оказалось, что ничего нет. Сейчас-то появилось?
— Слушай, ну на самом деле история такая. Производители тоже смотрят по секторам рынка. Понятно, что в enterprise больше денег, маржинальность выше, пока они закрывают этот сегмент. То есть, они стремятся закрыть то, что где можно быстрее и больше заработать. Дальше, естественно, когда они насытят эту историю, они пойдут насыщать дальше следующей ступеньки все с меньшей и меньше маржинальностью.
— А это будет при нашей жизни?
— Надеюсь, что да, и я кстати, про процессоры наши я тоже вполне себе оптимистично настроен. То есть, вот сейчас много идёт разговоров, всё-таки, про хостинг на ARM-ах, и это очень уже прям живая история.
— Очень часто говорят, что вот у нас там процессоры производить невозможно, технологии безнадёжно устарели. Конечно, для ноутбуков процессор и для смартфонов процессор — важно, нанометры и прочее. Для серверного оборудования, и вообще, чем больше формфактор…
— Тоже важны нанометры. Слушай, чем производительней процессор, тем важнее нанометры. Собственно говоря, вот все эти многопоточные системы. То есть это, конечно, критично.
— Семь нанометров нам не светит в обозримые 10 лет. При любых раскладах, даже если мы разработаем литографическое оборудование, у нас из чего всё это будут делать? Мы не сможем получить подобные станки, через 10 лет не научимся делать. Китайцы не могут сделать, они вышли только на 10 нанометров…
— Слушай, глаза боятся руки делают. На самом деле до 22 года мы зачастую не видели огромных рынков, которые у нас есть, которые просто уже плотно-плотно были заняты.
— А тебе не кажется, что это из-за того, что мы смотрели на то, что как бы сделать подешевле, мы думали о прибыли, а не о том, чтобы развивать как-то отечественное оборудование? Я сразу могу предположить, и это без обид, что между отечественным за 100 рублей и зарубежным за 99 нормальный бизнесмен возьмёт за 99, потому что рубль разницы — это рубль разницы. Сейчас, естественно, когда разница чуть больше, то всё равно, возможно, возьмёшь отечественное, чтобы не зависеть от зарубежного, но просто иногда отечественного нет.
— Но вот ниши появляются, эти лакуны начнут заполняться, то есть, безусловно, как свято место пусто не бывает.
— Так а почему вы, если я правильно понял, только в конце прошлого года подали заявку на то, чтобы войти в реестр отечественных IT-компаний? Чего ждали?
— Слушай, у меня была парадигма такая ещё со времён работы в Parallels, что нужно использовать готовый коммерческий софт. Так ты не вкладываешься в разработку, ты занимаешься только бизнесом, маркетингом и своими клиентами.
— Ну, стандартная модель, ты собираешь конструктор.
— Так вот конструктор теперь довольно плохо собирается. И сейчас ещё и санкционная вся эта история добавилась, то есть, она же не только в железе, она и софте тоже. И кстати, у нас весь этот прекрасный наш телеком сидел с точки зрения облаков полностью на зарубежном, и сейчас все пришли к выводу, точнее, всех привели к выводу «а что-то надо делать, на что-то его нужно поменять».
— Твоя компания предлагает, я посмотрел на сайте, три основные услуги: это облако, это облачное резервирование и облачную инфраструктуру. Я правильно понимаю, что больше нет никаких облачных услуг, а дальше идёт какое-то подразделение внутри трёх?
— Смотри, у нас ещё вот как раз по результатам 22 года пошла такая история, как резервная площадка. То есть компании стали думать не просто про то, что: «а давайте мы в облаке нашу инфраструктуру, разместим», например. Сейчас компании начали думать о том, чтобы и резервировать это дело, резервировать именно в горячем режиме, что если одна площадка падает полностью, как это в принципе, иногда случается с провайдерами. Но сейчас мы видим, это на случается не просто там, например, кто-то кабель перекопал, а например, та же майская хакерская атака на RuTube, который восстанавливался, дай бог, 2 месяца.
То есть, такие вещи тоже сейчас, к сожалению, происходят. Но смотри, вот недавно слушал Ларри Эллисона, он рассказывал там про облако Oracle, и у него такая фраза была, что, конечно, никто в Америке не строит свою инфраструктуру на базе одного облака. Но если для Америки это норма, то для нас это абсолютное откровение, мы же выносим облако. Оно же там резервированное, это же кластер, там смерть одного сервера ни к чему не приводит.
Да, смерть одного сервера не приводит ни к чему, но смерть целой площадки приведёт к падению полностью всей инфраструктуры и сервиса. Эта штука востребована. И дело в том, что мы работаем с сегментом в основном интернет-магазинов, крупных интернет-магазинов, то есть, в принципе с переходом из заграницы и более того, в связи с повысившимися рисками безопасности, люди больше строят резервных инфраструктур.
— Что можно сказать о каких-то сервисах для физических лиц? Вы с ними не работаете?
— Смотри, когда хостинг начинался, там был очень большой сегмент физических лиц, кто делал для себя там личные страницы, блоги вёл и так далее. Сейчас это всё ушло в соцсети, в блог-площадки и так далее. И да, нам какое-то количество физлиц всё равно платит, но мы все понимаем, что так или иначе это всё равно бизнес, потому что те, кто держит сайты сейчас в интернете или какую-то инфраструктуру — это всё равно в интересах какого то бизнеса.
— Ну подожди, а если говорить не про хостинг, бог с ним, если говорить про облачное хранилище, оно же сейчас практически каждому нужно. Вы в эту историю не идете?
— Мы в эту историю не играем, это же битва гигантов. Естественно, скажем так, люди, которые хорошо разбираются, профессионалы, они для себя строят резервную инфраструктуру, можно сказать, личное облако. То есть, берут, собственно говоря, у нас хранилище, ставят туда какой-нибудь Next Cloud, и используют этот полностью контролируемой ими ресурс. Но таких, конечно, очень мало.
— Что касается главного бича всей нашей стриминговой индустрии — CDN, то есть Content delivery network. Я поясню, почему это бич. Дело в том, что когда, по понятным причинам, даже простым пользователям стали ставить палки в колёса на том же самом YouTube, естественно, а куда деваться, приходится, допустим, переходить на тот же самый RuTube. А он в мае… Знаешь, это было прямо очищение огнём, надо было полностью уничтожить всё для того, чтобы хоть какие-то мозги появились. То есть, с RuTube мы уже плюс-минус можно работать, но есть два сегмента сейчас: есть молодые, условно говоря те, которые смотрят исключительно на мобиле на компьютере, и есть старцы типа нас с тобою, которые, наверное, всё таки предпочитают и YouTube, и всё остальное смотреть на экране телевизора. Благо, сейчас с этим проблем вообще никаких нет.
В этом плане я столкнулся с очень интересным таким эффектом. На компьютере, на мобиле RuTube нормально работает. Начинаешь смотреть с телевизора, всё тормозит, причём включаешь условный КиноПоиск — не тормозит, включаешь YouTube — не тормозит, включаешь RuTube — тормозит.
— Самый большой CDN в России — это YouTube частная вообще сеть, которая никого к себе не пускает. Вот и почему и YouTube, собственно говоря, выключить очень тяжело в России.
— Давай тогда уж раз мы эту тему затронули, по порядку, как говорится, для наших юных телезрителей. Что такое CDN, для чего он нужен?
— CDN — Content delivery network, то есть, сеть доставки контента. История такая. Когда-то появились хостеры. 20 лет назад вы ходили за контентом непосредственно к хостеру через всю сеть. Например, сидите, в Мурманске, сервер находится в Москве и вы к нему сходили, получили нужный контент. Когда контент был статичный, типа вебсайты, странички, там и так далее, с этим проблем особых не было. Ну да, вы можете подождать 3 секунды, пока он загрузится, но когда контент стал динамичный, это стало проблемой, потому что ждать пока загрузится файлик, когда пока он вам начнёт показываться — это всё очень долго. И появились вот такие штуки, как Content delivery networks или сети доставки контента. Это когда наиболее часто используемый контент дублируется на промежуточных серверах, то есть, не только у хостера он лежит, но он лежит ещё и на промежуточных разных серверах. И вы из Мурманска сейчас, запуская там, например какое-то видео с YouTube, вы его смотрите на самом деле не из США, уж и конечно да, и даже не из Москвы, потому время доставки оно очень-очень коротенькое.
— Ты сейчас описал структуру торрента.
— Ну, похожая история, конечно.
— Торрент это тоже CDN получается, да?
— В какой-то степени да.
— Ну, то есть, фактически?
— У торрента нет централизованных узлов, а в CDN всё-таки они есть.
— Ну да. Самый первый есть, в торренты ты закинул файл, а дальше он осел где-то и всё, потому что в торрентах есть только один Сид раздающий, это очень долго может качаться, а если контент популярный, куча Сидов уже есть, и фактически, если я правильно понял, то находясь в Мурманске, я допустим, смотрю ролик какой-то популярный, его посмотрели здесь, здесь, в этом городе, в этом городе, в этом городе, и когда я его захочу посмотреть, со всех городов, которых его смотрели, я по кусочкам буду получать, поэтому, собственно, всё хорошо работает. Почему RuTube плохо работает?
— В России очень мало вот этих CDN-сетей, самая большая сеть частная, повторюсь, она принадлежит YouTube и она самая мощная. То есть у нас есть, в отличие от большинства рынков, там, например, Яндекс свой. То есть с точки зрения, как такой машины да, а вот CDN-овских сетей у нас достаточно мало. Проблема в том, что, ну, как проблема это позитив с одной стороны, то есть RuTube, насколько я знаю, статистику недавно тоже его посмотрел, они выросли по девайсам в 3 раза до 45 миллионов за год за меньше, чем за год, я смотрел наконец 22 года это эту историю. То есть, они очень бурно развиваются. Они отвоевывают свое место на рынке, отвоевывают свой трафик, это делать не просто, когда ты в 3 раза вырос меньше чем за год по количеству подключенных устройств, конечно, это тяжело сделать идеально.
— Опять же в защиту, ну точнее не в защиту, а наверное, как объяснение, защищать RuTube бессмысленно, потому что запустились в 2008 году, могли бы и раньше озаботиться, а просто у VK и у Яндекса, если я правильно понимаю, собственные CDN-ы развивались вместе с развитием самих сервисов.
— Да нет там собственных CDN-ов, в том то и дело.
— А почему у них работает всё нормально, а RuTube ненормально?
— Так потому, что видео — это самый тяжёлый трафик в сети, которые есть. Если мы посмотрим вообще на трафик сети, я вот недавно как раз статистику глобально смотрел, кто номер один глобально в мире?
— YouTube, потом Pornhub.
— Нет. То есть, первый Netflix сейчас. Там 15 примерно процентов, у YouTube около 11 процентов.
— Обогнали.
— Обогнали, да, YouTube и это такие очень большие куски. В целом видеосервисы занимают больше половины трафика в сети.
— Надо с этим что-то делать…
— Это самый тяжёлый трафик. Это не так просто все это сделать, если растёшь, у тебя есть проблемы, падать очень легко.
— Хорошо. Контраргумент. КиноПоиск — все хорошо.
— Согласен, а так ли они растут, в 3 раза в год?
— У КиноПоиска, дай бог памяти, то ли 14, то ли 16 миллионов активных пользователей и КиноПоиск смотрят, поверь мне, больше, чем RuTube по количеству часов, просто потому что КиноПоиск — это всё-таки контент не 3 минуты, да и не 4, а вот наше с тобой интервью будет полчаса, я тебе гарантирую, досмотрит до конца процентов 10.
— Так в этом и проблема там RuTube. Характер потребления контента RuTube, YouTube совершенно другой, ты смотришь рывками, кусочками, там такие бывают вообще по несколько секунд, а у тебя уже подкачалось, чтобы ты комфортно себе просмотрел.
— Так не подкачивается. Но это проблема сейчас.
— Должно подкачаться.
— Должно-то должно.
— Тогда, то есть, технику надо на это настраивать, поэтому это всё сложнее реализовать. И всё-таки 45 миллионов побольше, чем там 16. Хочу сказать, что это не проблема, это возможность как раз то, что CDN-сети у нас будут строиться и будут развиваться очень активно.
— Ну, я не хотел бы просто вдаваться именно в обсуждении контентной вещи, потому что всё-таки RuTube очень, так скажем, уникальная вещь, это не замена YouTube совсем, и растёт он вовсе не за счёт user generated content, а за счёт ГПМ, его телеканалов и телешоу, которые он туда кидает и, скорее, в моём понимании будущее RuTube как у Netflix: фильмы, телешоу, какой-то там оригинальный контент, то, что они сейчас и делают, но не суть. Я хотел бы уточнить у тебя вот какую вещь. Если у нас нет фактически сейчас альтернативы YouTube, то может быть не блокировать YouTube?
— Ну, можно не блокировать.
— А что будет, если заблокируют?
— К счастью, не я решаю. Что будет, если заблокируют? Будет очень плохо.
— Почему?
— Это моё видение с точки зрения, человека, близкого к технологиям все-таки.
— Но я именно по поводу технологии.
— У нас, кстати, огромный перекос в этом смысле. То есть, если в мире там YouTube, 11%, у нас со слов одного из операторов большой тройки в его сети YouTube 80% трафика. Одного YouTube. И вот представь сейчас, что происходит, если этот трафик не выключается, но его выключают, да, пытаются выключить, что происходит? Ну, все ломанулись сразу ставить VPN. Упали в VPN, естественно, все.
— Почему они упали?
— А потому что вот проникновение YouTube и проникновение какого-нибудь Facebook, который выключали, уже выключили, это суть две разные вещи. Facebook было выключить очень легко, то есть VK над ним довлеет на порядок по абонентской базе, клиентской базе. Выключить Facebook было вообще даже незаметно. Для операторов связи это вообще не проблема. У YouTube проникновение совершенно другой, ссылочная масса огромная в наших всех мессенджерах, везде там мы выключили, мы всё равно будем нажимать ага, что-то не играет, все говорят: «ставь VPN». И в VPN ломануться уже не 2% населения, а 98.
— Ну, а что VPN-у только хорошо, денег будет больше.
— А кто рассчитывает на такое?
— Я не знаю.
— Вряд ли кто-то рассчитывает, но первая проблема это с VPN-сервисами сразу возникнет.
— Про VPN-сервисы по-простому скажем. Пропускная способность VPN-сервисов не рассчитана на постоянный трафик.
— На такое количество трафика да, конечно, не рассчитано. На такое количество подключений я думаю, не рассчитано
— Так это что же, получится эффективно заблокировать YouTube, если так?
— Так нет, вот смотри, что дальше произойдёт. Пусть быстренько там ресурсы подкинут VPN ребята, у всех появится VPN и все пойдут смотреть YouTube. Они скажут: «Ну ладно, что, придётся вместо одной кнопки нажимать две. Сначала VPN, потом YouTube». Нет, получится следующее. Если раньше, то есть сейчас, человек, находящийся в Мурманске, мой родной брат, кстати, в Мурманске живёт, Лёха, привет!
Вот, если он смотрит YouTube, он его смотрит из Мурманска, да, поставив себе VPN, он его начнёт смотреть и с какой-нибудь Германии, например, то есть, если мы начнём смотреть видео на YouTube через VPN, мы его будем смотреть не через CDN-сети, не через сеть доставки контента, мы его будем смотреть из источника, причем вот это будет двойной трафик. Нужно сходить в Германию и вернуться из Германии, или куда-то в Европу или Соединённые Штаты.
— Фактически все начнет тормозить хуже RuTube.
— Всё начнёт тормозить не просто хуже RuTube, а ляжет весь интернет, не просто вот видео не будет работать, а ляжет интернет весь, об апстримы просто забьются.
— Ну понятно, и мы не сможем пользоваться нормально фотостоками, потому все пошли на YouTube.
— Я, конечно, не работаю в телекоме в самом и, возможно, у моих расчётов какие-то есть ошибки, но с большей долей вероятности там плюс-минус километр это так. То есть хорошо понимая, как работает там CDN-сеть и как YouTube доставляет свой трафик сейчас…
— Лучше не трогать.
— Выключите YouTube — это проблема именно техническая, а не политическая.
— Так, а что такое оверсейл в вашем бизнесе?
— Смотри в нашей индустрии пользователи это все-таки профессионалы, и нам нет необходимости придумать какие-то маркетинговые истории, что мы вам дадим, например, больше ресурса, вы потребитель, на самом деле меньше. У нас работает статистика. Мы смотрим на нашу инфраструктуру, как она загружена, и смотрим, можно ли ещё продать эту инфраструктуру дополнительно.
— По второму разу.
— Да, по второму разу. И получается не то, что зачастую, а всегда так получается, что продаётся ресурса больше, чем есть его на самом деле и это нормально, потому что в среднем один клиент свою собственную инфраструктуру загружает не больше чем на 15%. Вот таким образом, если мы собираем много таких клиентов, то им не нужно, условно говоря… Если пришло 100 клиентов, 100 раз умножить на то, что они там заказали или то, что им необходимо в пиковом режиме. Естественно, они планируют под какие то пиковые истории свою инфраструктуру, но пиковый режим это пиковый режим, а дальше идёт режим стандартный какой-то, когда его инфраструктура загружена, скажем там, на те же 10-15% это позволяет просто продавать инфраструктуры больше, чем именно технические, технологически продавать ее больше. Это дает как раз возможность, скажем так, дёшево пользоваться теми же облачными услугами.
— Мне это сразу напоминает овербукинг в самолёте, потому что, если кто не знает, почему надо регистрироваться на рейс практически сразу после открытия регистрации, онлайн-регистрацию делать, потому что можно нарваться на овербукинг, потому что билетов на самолёт продают всегда больше, чем есть мест в самолёте. Потому что по статистике 5 человек не приходит на рейс, 2 человека отказываются лететь, 3 сдают билеты, можно продать побольше. Но, периодически редко, но бывает, что ты приходишь, а тебе говорят: «а мест нет», ты говоришь, что ты же билет купил: «ну как, полетишь в следующем, не успел». А как часто у вас такие ситуации бывают?
— Смотри, мы всё равно держим всегда 30% запаса мощности, то есть мы вот эту всю историю с загрузкой рассчитываем на 70% примерно в утилизации инфраструктуры, но 30% они всё равно всегда свободны. И это именно как раз под такие случаи, то есть в принципе такого…
— Это ваш резервный самолёт на взлётной полосе.
— Типа того, да.
— Понятно, а второе, что мне приходит на ум, какая аналогия. То, что вот мы платим за мобильный интернет. Например, у нас сейчас на студии, безлимитный мобильный интернет для устройств, но с ограничением скорости 25 мегабит в секунду. Это не означает, что у нас постоянные 25 мегабит стабильные, потому что это мобильный интернет, а у нас возможность до 25 мегабит в секунду, мы её не нагружаем, но если нагружаем, то забираем. И получается, что если нам нужен стабильный 25 мегабит постоянно, ну, допустим, мы видос закачиваем бесконечно, нам нужно эта чёткая скорость, то, конечно, оператор может нам обеспечить такое, но это будет стоить очень больших денег. Я правильно понимаю, что и у вас есть услуга гарантированных мощностей, то есть тот кусок, который вы выделите и больше никому ни при каких раскладах не сделаете?
— Конечно. Это называется частное облако, то есть это облако построено под одного клиента на инфраструктуре, которая только под него выделяется, и это в том числе может быть сетевая инфраструктура.
— Намного дороже получается?
— Конечно да, это дороже, но это для определённого масштаба проектов уже такая, можно сказать, необходимая опция да, то есть если это крупные проекты, то чаще всего они уже идут в частную инфраструктуру.
— Скажи, пожалуйста, в заключение. В пандемию очень сильно стартанули сервисы видеоконференцсвязи . Сегодня про них уже все забыли.
— Ну потому что они вшились, мне кажется, в нас просто уже.
— Ну возможно, вшились, но все таки их востребованность ни в какое сравнение не идёт с 20 годом. Когда закончится бум на облачном рынке?
— Читаю прогнозы и смотрю, что происходит в Америке. Вот две вещи, которые я делаю и в принципе, это позволяет мне с уверенностью смотреть на следующие 5 лет вперёд, будет рост, вряд ли он остановится.
— А когда произойдёт стагнация, ты продашь компанию и пойдёшь покупать следующую?
— На самом деле я уже готов с Rusonyx идти до конца. То есть, в принципе, по крайней мере, в компании мы планы на 10 лет прорабатываем, то, чем мы хотим заниматься, кем мы хотим быть течение 10 лет.
— И кем вы хотите стать в течение 10 лет?
— Мы облачный провайдер с весьма такой узкой специализацией.
— Путь самурая, типа вижу цель, не вижу преград.
— Совершенно верно.